Red Star,1431066,Medic,3rd Guards Rifle Regiment,4th Guards Rifle Division,Seregélyes

[CtahhR]

It all depends on how competent your Russian is really.

This is what the 4th Guards Rifle Division were doing in December 1944.

1 декабря 1944 года дивизия, возвращённая в корпус, сосредоточилась в районе Харты и Дунапатай, на левом берегу Дуная. В ночь на 2 декабря 1944 года переправилась через Дунай на плацдарм, захваченный накануне 34-й гвардейской стрелковой дивизией, захватила станцию Бёлчке, и с 3 декабря 1944 года вступила в бои за Дунафюльдвар, затем за Дунапентеле, Адонь и вышла на линию населенных пунктов: Кишфалуд — Бёргенд — Диниеш, расположенных между озёрами Веленце и Балатон. Под Шерагельешем немцам все же удалось на какое-то время сдержать наступление советских частей. Перед дивизией оказалась ещё одна линия обороны, подготовленная заблаговременно, — так называемая линия «царицы Маргариты». Наступили дни подготовки к прорыву и этого оборонительного рубежа. С 20 декабря 1944 года дивизия перешла в наступление от озера Веленце с задачей прорвать оборону на участке устье канала Часарвиз, восточнее Бёргенда, в дальнейшем развивать наступление на северо-запад. Захватив город Секешфехервар, с тяжёлыми боями, сопровождавшимися массированными танковыми контратаками, дивизия 23 декабря вела бои за Ловашберень и Барачку, к 24 декабря 1944 года обошла город Бичке и вышла северо-восточнее города, а 11-й гвардейский полк вышел 26 декабря 1944 года к Дунаю в районе города Тат, и десантом на танках 18-го танкового корпуса, принял участие в освобождении Эстергома. В конце декабря 1944 года дивизия вела бои с немецкими частями, прорывающимся на запад из окружённого Будапешта. К 31 декабря 1944 года дивизия была переброшена на новый участок, на правом берегу Дуная на границе с Чехословакией с целью воспрепятствовать переправе и наступлению 96-й пехотной дивизии из района Карвы.

[CtahhR]

Looking more into the Queen Margarita Line this information pops up - Mentioning the 3rd Guards Rifle Regiment in action.


Линия «Царицы Маргариты»

В комнате прохладно. Командиры 1-го и 2-го дивизионов капитаны Березуев и Литашов стоят навытяжку. Оба высокие, стройные. Правда, Литашов несколько угловат. Лицо у него обветренное, брови насуплены. А Березуева, кажется, ни солнечный загар, ни осенние ветры не берут. Чистое, слегка смугловатое лицо покрыто румянцем.

Командующий артиллерией дивизии полковник Плешаков ставит задачу. У окна сидит командир части подполковник Космачев. Он почему-то в подавленном настроении. Надо сказать, в последнее время полковник днюет и ночует у нас и частенько, вмешиваясь в дела, фактически отстраняет Космачева от руководства полком.

— Дивизионы занимают боевой порядок в районе Харта, — говорит Плешаков и показывает на карте район огневых позиций. — Вот здесь. Готовность к открытию огня в... — Он смотрит на часы: — Сейчас десять ноль-ноль. В двенадцать занимаете ОП, час на выбор наблюдательных пунктов, к четырнадцати ноль-ноль должны быть готовы к ведению огня. Ясно?

Капитан Березуев изучает карту. По выражению его лица вижу, что он чем-то недоволен. Вот Березуев посмотрел на Космачева. Тот продолжает сидеть, опустив голову.

— Разрешите обратиться, товарищ полковник? — спрашивает Березуев.

— Что еще?

— Дорога, по которой вы приказали ехать, открыта для наблюдения противником. Со стороны Дунафельдвара она видна как на ладони.

— Ну и что?

— Может быть неприятность. В Дунафельдваре находится артполк венгров. Они не упустят случая нанести нам урон.

— Ничего, проскочите. Больше дерзости, Березуев.

— Ясно.

Кому-кому, а Березуеву дерзости не занимать. Но сейчас... В чем тут дерзость? Березуев сложил карту, рывком сунул ее в планшетку, козырнул:

— Разрешите выполнять?

— Да. И побыстрее.

Литашов все время молчал. Леонтий Савельевич принял 2-й дивизион от ушедшего на повышение майора Бородина совсем недавно и не хотел портить взаимоотношений с начальством.

Литашов и Березуев направились к выходу. Мне следовало бы вмешаться. Но приказ есть приказ. Возможно, у полковника Плешакова нет иного выбора.

— Одну минутку, — останавливаю я командиров дивизионов. И к Плешакову: — Я поеду с ними.

Недавно мы поссорились с Плешаковым из-за ремонта двух гаубиц 9-й батареи. «Старик» и сейчас дуется на меня за то, что я не скрыл от политотдела плохо проведенный дивизионными артмастерскими ремонт этих гаубиц. Полковник считал, что достаточно было его личной власти для наказания виновных, что политотдел не следовало посвящать в эти дела.

— Езжай. Это даже лучше...

Дивизионы быстро продвигаются к указанному району. Сижу в одной кабине с Березуевым. Иван Степанович все еще не может успокоиться.

— Не понимаю! Ведь можно было ехать по другой дороге, более безопасной.

— То обходной путь. А время ограничено. Ночью начнется переправа сороковой гвардейской дивизии через Дунай. Мы должны прикрыть переправу огнем полка.

— Все это понятно. Но если нас заметят венгры, короткий путь может оказаться длиннее длинного.

Подъезжаем к указанному району огневых позиций. Сейчас оба дивизиона рассредоточатся...

Грохот двух десятков орудий со стороны Дунафельдвара говорит о том, что венгры следили за нами. Ведь весь район огневых как на ладони. Но раздумывать некогда. Вылезаю из кабины. Березуев за мной. Оба кричим, словно командиры батарей могут услышать нас:

— Рассредоточиться!..

[CtahhR]

Грохот разрывов заглушает наш крик. Но офицеры понимают все и без команды. Вот Чернышев рванулся со своей батареей вперед по направлению к деревушке Дунаэдьхаза. Командир 2-й батареи капитан Накончный взял вправо. Через минуту его машины скрылись за фруктовыми деревьями. Солдаты 2-го дивизиона выскакивают из машин, ищут укрытия. Литашов поворачивает свое подразделение тоже вправо.

Стою с Березуевым на маленьком пригорке. Совсем рядом рвутся снаряды. Все окутало густым едким дымом. Курю папироску за папироской. В голове только одна мысль: «Потери, потери...»

Во рту пересохло. Березуев, понимая мое состояние, достает из кармана яблоко, свежее, румяное.

— Съешьте. Утолит жажду. — И сам со спокойным видом начинает грызть такое же яблоко.

— Пожалуй, потери будут... — Я не договорил.

Березуев чуть заметно улыбнулся и подбодрил меня:

— Командиры батарей — ученый народ. Вырвались из района обстрела в одну минуту. А если потери и будут, то не очень значительные. Да, короткий путь оказался все же длинным. Теперь занятие огневых позиций затянется до вечера. Пойдемте в деревню. Наверное, все уже там.

Потери действительно оказались небольшими. Легко ранило командира отделения связи управления 2-го дивизиона сержанта Ткачука Ивана Архиповича, того самого Ваню Ткачука, который еще в 1941 году был комсоргом управления дивизиона.

Во второй половине дня пошел дождь. Мелкий, частый, больше похожий на густой туман. Под покровом дождя занимаем огневые позиции. Хожу от одной батареи к другой, беседую с солдатами.

— Могло бы быть и хуже, — заметил старшина Дубина. — Жаль нашего Ваню. Столько времени держался. Ну, да рана не опасна, быстро подлечится.

Ночью 40-я гвардейская дивизия начала переправу через Дунай. Мы прикрываем ее. Березуев все же сумел обнаружить огневые позиции венгров и довольно основательно прошелся по ним снарядами своего дивизиона.

В четыре часа утра 2 декабря в районе Харта начала переправу наша дивизия. Через несколько часов основные силы стрелковых полков были уже на западном, берегу Дуная. Два батальона 8-го полка, переправленные одновременно, высадились ниже плацдарма 40-й гвардейской дивизии. Разгромив около двух рот гитлеровцев, батальоны с ходу повели наступление на станцию Белчке.

Переправа проходила исключительно организованно. Все делалось молча, каждый знал свое место, знал, что ему делать. Следует отметить большую роль моряков Дунайской речной флотилии. Их четкая работа по переброске на лодках типа «А-3», прикрытие переправы огнем бронекатеров обеспечили высадку войск и захват плацдарма почти без потерь.

Во второй половине дня обе дивизии начали наступление на Дунафельдвар. Почти всю ночь шел ожесточенный бой. Мы вели огонь с восточного берега, помогая пехоте. Утром 3 февраля город был полностью очищен от противника.

Три конные батареи мы переправили ночью на западный берег Дуная. С ними переплыл реку и капитан Елизаров.

Во время переправы два орудия неожиданно соскользнули с парома и ушли на дно реки. Как это случилось, никто не смог объяснить. Вероятнее всего, орудийная прислуга небрежно поставила пушки и забыла закрепить их. Елизаров решил, что это его промах. По деревянным буйкам, привязанным к каждому орудию, он нашел места, где затонули пушки, и дважды нырял в ледяную воду, прикреплял тросы к станинам орудий. Через несколько часов трудной работы обе пушки были вытащены.

Батареи на механической тяге направились по маршруту Шольт — Калоча — Байя. В 30 километрах южнее Байи наши войска построили наплавной мост. Это пока единственный мост через Дунай.

Ве чером 3 декабря останавливаемся километрах в двух от переправы. Впереди — огромная двухкилометровая колонна автомашин, главным образом, с орудиями. Всю ночь медленно двигаемся в этой колонне. Немецкие самолеты постоянно висят над районом переправы. Ожесточенно бьют наши зенитки.

[CtahhR]

Утром мы были уже на том берегу. Теперь наш маршрут пролегал по правобережью Дуная: Моча — Сексард — Дунафельдвар.

Части нашей дивизии уже завязали бой за Дунапентеле. Перед фронтом соединения действуют 8-й шольтовский полк венгров и 979-й полк 271-й пехотной дивизии, 4-й отдельный саперный батальон и 88-й артиллерийский полк венгров.

На подступах к этому городу особенно отличился 2-й стрелковый батальон 8-го гвардейского полка под командованием капитана Борисенко. В ночь на 6 декабря батальон Борисенко обошел город и в 4.30 утра ворвался в него с северо-запада. Ошеломленный неожиданным ударом, противник не смог оказать организованного сопротивления.

При взятии Дунапентеле артиллеристы 1-го дивизиона захватили две зенитные батареи немцев и венгров. 85-миллиметровые пушки оказались исправными, снарядов к ним тоже было вполне достаточно. Хорошо зная материальную часть зениток, Березуев тут же подобрал из наиболее подготовленных солдат своего дивизиона орудийные расчеты и быстро обучил их стрельбе из зенитных орудий. В боях за крупные населенные пункты Адонь, Сободьч, Шерагельеш капитан Березуев умело использовал свою новую батарею.

8 декабря части дивизии вышли на линию населенных пунктов: Кишфалуд — Бэргенд — Диниеш, расположенных между озерами Веленце и Балатон.

10–12 декабря противник предпринял несколько контратак, пытаясь сдержать наше наступление. В этих боях 1-й дивизион поджег два вражеских танка и три бронетранспортера. Особенно отличился здесь старшина И. И. Федоров. Одного «тигра» подбил старший сержант В. Д. Гладков — командир орудия 9-й батареи.

Под Шерагельешем немцам все же удалось на какое-то время сдержать наше наступление. И это вполне закономерно. Перед нами оказалась еще одна линия обороны, подготовленная заблаговременно, — так называемая линия «царицы Маргариты».

Наступили дни подготовки к прорыву и этого оборонительного рубежа.

Политотдел дивизии созвал совещание полковых политработников. Во время наступления нам редко приходилось бывать в политотделе. Было не до совещаний. Все указания передавались через инструкторов, изредка заглядывал к нам и сам Николай Васильевич Ляпунов.

Из старых замполитов, воевавших еще на Дону, остались только я да майор С. М. Тимофеев, заместитель командира 11-го стрелкового полка.

Начальник политотдела знакомит нас с обстановкой. Нашей дивизии противостоят: 22-й полк 2-й пехотной дивизии венгров, отдельный карательный отряд венгров, сборный венгерский полк, 766-й учебный батальон 153-й пехотной дивизии немцев, 8-й артиллерийский полк [216] немцев, 12-й артдивизион венгров. Передний край вражеской обороны проходит от северо-западного берега озера Веленце, по каналу Часорваз, восточнее населенных пунктов Бэргенд, Янош и далее на юго-запад.

Неприятель имеет резерв в районе города Секешфехервар: 201-й танковый полк 23-й танковой дивизии и 979-й полк 271-й пехотной дивизии. По железной дороге Бергенд — Секешфехервар курсирует бронепоезд.

Оборона противника сделана основательно. Траншеи в две-три линии, перед ними проволочные заграждения в два-три кола. На танкоопасных местах много артиллерийских орудий, в засаду поставлены танки.

Такую оборону прорвать довольно трудно. Наша задача — довести до сведения всех солдат и офицеров, какие части противника стоят перед нами; объяснить артиллеристам, что необходимо подавить все огневые точки противника; подготовить орудийные расчеты для борьбы о вражескими танками (провести специальные занятия, пополнить группы истребителей танков в стрелковых полках комсомольцами); наступать решительно, не оглядываясь назад, с тем чтобы не только прорвать оборону противника, но и стремительно выйти к Дунаю северо-западнее Будапешта.

Подсчитываем и свои силы. Их не так-то уж много. Фронт наступления дивизии — 2,5 километра. На этом участке (нашу дивизию будет поддерживать 84-й гвардейский артполк) сосредоточено: гаубиц 122-миллиметровых — 15, пушек 76-миллиметровых — 46, пушек 45-миллиметровых — 7, минометов 120-миллиметровых — 17 и 82-миллиметровых — 48. Все это составляет только 50 стволов на километр фронта. Не густо. Тем более что половина 76-миллиметровых пушек, поставленных на прямую наводку, участия в разрушении оборонительных сооружений принимать не будет.

Совещание было коротким, деловым. К чему лишние слова? Задача предельно ясна.

На другой день созываю совещание замполитов и парторгов дивизионов. За последние месяцы политсостав полка обновился. Убыл на учебу майор А. И. Иванов. На его место назначен парторг дивизиона капитан И. П. Оробинский. На место заболевшего комсорга полка лейтенанта Евгения Молчанова назначили старшего сержанта Игоря Гринберга, командира отделения разведки 1-го дивизиона.

Парторг 2-го дивизиона старший лейтенант Яков Иванович Герасименко пожилой и несколько своеобразный человек. Прибыл он в полк 9 сентября 1944 года. Внешне нескладный, излишне шумливый, капитан в то же время был задушевным наставником.

Парторг 3-го дивизиона младший лейтенант Петр Семенович Шарков — полная противоположность Герасименко В первое время он, бывший старший разведчик 265-го артполка, прошедший краткосрочные курсы, даже тяготился своей новой должностью. Но, как я убедился потом, солдаты полюбили Шаркова. В трудную минуту боя он всегда был там, где больше всего требовались его слово и пример.

На совещании мы обсудили план работы на дни подготовки к прорыву и во время преследования противника. В общих чертах нам была уже известна главная задача: прорвать линию «царицы Маргариты», выйти в районе города Естергом на Дунай и окружить будапештскую группировку врага...

Коротки декабрьские дни. Туманные, дождливые, нудные, они проходят так быстро, что не успеешь повернуться, а на дворе уже ночь.

Обходим с командиром полка огневые позиции батарей, проверяем, как идет учеба, особенно интересуемся занятиями истребителей танков. Начальник штаба капитан Фендриков сделал даже итоговую таблицу, в которой было указано, сколько каждым орудийным расчетом было подбито и сожжено танков, самоходок и бронетранспортеров врага.

— Танков и самоходок, — сообщил он, — в среднем по два на орудие. — Фендриков говорил быстро, словно куда-то торопился. — У старшины Федорова, старшего сержанта Голубитченко на счету по четыре, у сержанта Шевцова — три танка.

Прихожу в 7-ю батарею. Здесь только что закончилась тренировка по борьбе с вражескими танками. Командиры орудий А. С. Шевцов и А. М. Мусин, неразлучные друзья, дымят трофейными сигаретами.

— Знаешь, Алексей, к какому выводу я пришел? — говорит Шевцов, поблескивая бойкими серыми глазами. — Командовать первым орудием гораздо лучше, чем вторым или третьим.

— Это почему же? — усмехнулся Мусин. И внешне, и в делах он нетороплив, спокоен. Это спокойствие никогда не покидает его и в бою.

— Да потому, что ты первым идешь. А первому всегда слава.

— Что ж, слава есть слава. Видимо, поэтому я не вылезаю из санчасти... Пока шли от Миусс-реки до Тиссы, ты три танка поджег, а я только один. После каждого боя — меня в медсанбат. То пуля царапнет, то осколок шлепнет. Не знаю, как насчет славы, а достается больше, чем, скажем, тебе. Пристрелку целей ведет первое орудие. На прямую наводку, если выставляют одно орудие, опять же первое. — Мусин немного подумал и, чуть растягивая слова, продолжал: — Первое, второе. Первенство орудия от этого не зависит.

— Согласен, — примирительно произнес Шевцов. — Зависит от солдат орудийного расчета. Мы недавно обсуждали этот вопрос и решили, что своего первенства не уступим.

— Посмотрим, — снова усмехнулся Мусин. — Тем более что скоро наступление. Разгромим вражину — подведем итоги.

Друзья так увлеклись беседой, что не заметили меня. И только когда я вмешался в их беседу, Шевцов, лукаво улыбнувшись, спросил:

— А что это за «царица» перед нами объявилась, товарищ подполковник?

— Вот начнем прорыв вражеской обороны, тогда узнаем, какова эта «царица Маргарита», — ответил я. — Готовьтесь, товарищи.

— А мы уже готовы. Ждем команды.

...Команда была подана в 9 часов 45 минут 20 декабря 1944 года. Массированный удар сосредоточивался по выявленным огневым точкам противника. На артподготовку отводилось всего полчаса.

В первые минуты противник пытался отвечать огнем, произвел несколько жиденьких налетов на наши артиллерийские позиции, но вскоре замолчал.

В 10 часов 15 минут взвилась серия красных ракет. 3-й и 11-й гвардейские полки нашей дивизии пошли в атаку. С наших наблюдательных пунктов хорошо видно, как пехотинцы, пригибаясь, бегут по нейтральной полосе. Саперы еще ночью проделали проходы в проволочных заграждениях. Специально выделенные орудия в первые же минуты артподготовки расширили эти проходы.